Максима ШевченкоТемой передачи стал законопроект с условным названием, в редакции Николая Карловича, "О защите прав/чувств верующих". Редакция Максима Леонардовича: "О защите верующих, о защите религии".
Тема достаточно острая.
Николай Сванидзе считает, что данный законопроект продолжает уничтожать права и свободы ширнармасс, так же как и закон "О митингах", "О клевете", "О государственной тайне", и поэтому законопроект - плохой.
Максим Шевченко, считает, правда с оговорками, этот законопроект нужным, так как данный законопроект - это попытка защитить традиционные ценности народов России от западных, либеральных ценностей.
В первом раунде дисскусия периодически превращалась в перепалку. Владимир Соловьев очень четко это отметил "Ставишь двух интилегентных человек к барьеру и они тут же теряют человеческое лицо". Аргументы обоих сторон были сумбурными, и не всегда последовательными.
Второй раунд был более спокойным. Эксперты, со стороны Шевченко, задавали достаточно четкие вопросы Сванидзе. Суть этих вопросов: "Что вы предлагаете по исправлению существующей ситуации?". Николай Карлович дал рекомендации - не провоцируйте безумных людей, которых действительно стало много. Не ставьте поклонных крестов без спросу.
Со стороны Сванидзе неплохо выступила Елена Лукьянова, профессор МГУ, объяснив, что обсуждаемые поправки к УК юридически полуграмотны. При этом она дала нелестную оценку нынешнему составу госдумы, считая, что нынешний состав ничего исправит в данном законе не сможет.
Третий раунд получился самым удачным, на мой взгляд. Владимир Соловьев задавал хорошие вопросы.
Вопрос к Сванидзе: "Где те барьеры и границы, которые раньше ставила религия и не ставит современная "демократическая" мораль?" В ответ Николай Карлович, рассказал как плохо с моралью в настоящем, т.е по сути дополнил вопрос примерами. Владимир был настойчив: "Кто будет говорить что плохо, а что хорошо? Что дать обществу"
Ответ - фееричен: "Надо вести общество не по пути репрессий, а по пути просвещения и веротерпимости" На что Соловьев не выдержал: "А разве тридцать лет не шли по пути веротерпимости и просвещения?" На что Сванидзе ушел в осуждение предлагаемых поправок и так и не смог дать вразумительного ответа.
Вопрос к Шевченко: "Как гарантировать людям, что в их жизнь вернутся моральные нормы, моральные стандарты?"
Ответ Шевченко:" Во первых, надо дать оценку тому ужасу и кошмару, который происходил с нами после 90-го года..."
Что надо во вторых, Шевченко не сказал, так как пустился в описание ужасов и кошмаров 90-х, а после ввязался в перепалку с Николаем Карловичем по поводу либералов и того, какими их видит страна: "Либералы стране кажутся не русскими, страна видит их лунатиками..."
Вопрос ведущего к обоим дуэлянтам "Как нам научиться уважать друг друга?".
Ответ Шевченко не совсем вразумителен: "Надо прекратить либеральный террор по отношению к народам нашей страны, надо прекратить войну с религией"
Ответ Сванидзе в очередной раз доставил: "Надо говорить только от своего имени. Не надо искать врагов, надо искать друзей и образовывать людей." При этом, при помощи ведущего, спросившего: "А вот человек, который развернулся на авто на вечном огне - он враг?", Николай Карлович тут же "врага нашел": "Он - враг, явный". И тут же вывернулся: "Но не надо искать скрытых врагов".
Самым замечательным эпизодом данной передачи считаю высказывание Сванидзе, вынесенное в заголовок моего поста, "Я считаю себя российским патриотом!" . Вот какие рассуждения, во втором раунде, привели Николая Карловича к столь удивительному утверждению ( не дословно, а как запомнилолсь):
"Что касается того, какой я вижу Россию. Я действительно, по убеждениям, либерал-западник. Что это значит? Это значит, что если бы я хотел жить на Западе, я бы там жил. Я хочу и буду жить в России. Я хочу чтобы в России право, верховенство закона, равенство людей перед законом, разделение властей, положение детей не уступало бы тому, как это имеет место в развитых странах... И поэтому я считаю себя российским патриотом"
З.Ы. Долго ждал, "дотянется" ли до кого "проклятый Сталин". Дождался.
Сталин "дотянулся" до третейского судьи: "Запад может себе позволить такие репрессии, за ним нет 37 года, за ним нет Сталина."
